ГЛАВНАЯ
Нажмите, чтобы поделиться своей мыслью МЫСЛИ ВСЛУХ
ВАШ ПРОФИЛЬ
ЛИЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
БАЗА ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
ПОИСК
Здесь может быть Ваша реклама!

   Навигация по сайту
·Главная
·Материалы
·Новости

·Заметки
·Литературные заметки
·Особое мнение
·Комментарии
·Публичные дела
·Преподаватели

·Фотогалерея

·Форум

·Справочная
·Ссылки
·О сайте
·Обратная связь ·Дерево Сайта

   Фотографии

Ole_Ko-61th.jpg
Ole_Ko-61th.jpg

zakat02.jpg
zakat02.jpg

PICT3828resize.jpg
PICT3828resize. ...


Фото Галерея


Юридические химеры как проблема современной российской правовой науки



Страница: 2/2


Весьма похоже на то, что подобного рода устремления, научная порочность которых
уже была доказана в свое время, в зачастую фарсовой форме повторяются сегодня.
Правда, сейчас, как правило, дело уже не идет о более или менее глубоком философском
опосредовании этой идеи, а делается попытка прямого «перевода» юридических категорий
в категории естественных наук, либо наоборот. Речь таким образом, идет не о
сути проблемы, а о естественнонаучных метафорах, призванных проиллюстрировать
то или иное юридическое положение. Ценность такой метафоры заключается исключительно
в ней самой, благодаря чему, собственно, и можно вести речь о появлении очередного
– естественнонаучного – псевдоморфоза.


Так, например, А.А. Кононов, разрабатывая «общенаучную концепцию системы права»,
почему-то исходит из того, что «в понятиях диалектики общество, государство
и связывающая их система права (вероятно, автор имеет в виду само право, а не
то, как это право структурировано. – Е.Х.) представляются диалектической триадой:
“тезис – антитезис - синтез”». При этом в качестве тезиса выступает частное
право (как мера свободы общества и отдельных лиц); антитезисом является публичное
право (как мера государственного ограничения свободы), наконец, синтез частного
и публичного права достигается в охранительном праве. Диалектический синтез
– это снятие противоречия тезиса и антитезиса (меры свободы и меры ограничения
свободы). В результате, - по мнению автора, - «осуществляется качественный переход
(«восхождение») к иным мерам: степени общественной опасности деяния и соответствующей
мере наказания». Думается, можно оставить приведенные мысли без комментариев,
однако достаточно сложно представить, какую услугу окажет это философское построение
развитию отечественной юридической науки.


Дело, однако, этим не ограничивается. Исследуя проблему «с помощью аппарата
математической логики (логики предикатов)», автор обнаруживает, что любую совокупность
правовых норм в системе права образуют нормы трех базовых типов: обязывающие,
управомочивающие и охранительные. Правомерность такого деления, как полагает
А.А. Кононов, может быть подтверждена методом аналогии, ибо аналог имеет место
в теории алгоритмов. В свою очередь существуют три базовых алгоритма: линейный,
ветвящийся и циклический. «Линейный алгоритм выполняет однообразные действия
с входным сигналом», и ему соответствует обязывающая норма права; «ветвящийся
алгоритм реализует альтернативные действия с входным сигналом в зависимости
от выполнения соответствующих этим действиям условий», аналог ему – управомочивающая
норма права; циклический же алгоритм «выполняет однообразные действия, циклически
и дискретно изменяя входной сигнал в задаваемых пределах и с задаваемым шагом
дискретности», и ему соответствует охранительная норма права. Рассматриваемая
аналогия, по мнению А.А. Кононова, - «показательна и тем, что только циклический
алгоритм активно воздействует на входной сигнал и, соответственно, только охранительные
нормы устанавливают санкцию.


Наконец, как полагает автор, «для нормативно-правового регулирования основных
социальных институтов система права формирует их юридические модели. Она разделяет
(«фильтрует») разнообразные социальные институты на юридические (отраслевые)
компоненты (институты права) и подразделяет их на совокупности соответствующих
правоотношений. В результате формируется юридическая модель системы «общество
– государство» как объективная основа нормативно-правового регулирования». При
этом «объективным подтверждением правомерности предлагаемой концепции могут
служить, по мнению автора, многие технические и биологические системы – анализаторы.
В частности, подобным образом устроены и функционируют одни из наиболее совершенных
биологических систем – зрение, слух, обоняние, осязание, обеспечивающие активную
деятельность высших организмов в динамичных условиях внешней среды».


Авторы другой статьи, анализируя сущность права статуса субъекта права, «чтобы
не слишком теоретизировать предлагаемые выводы», выявляют эту сущность, исследуя
правовое положение исправительной колонии. Имея такую основу, они приходят к
выводу, что «получить научное понимание сложного правового явления складыванием,
вычитанием, делением или подобным арифметическим действием вряд ли возможно»,
и что «правовой статус исправительной колонии может быть описан с достаточной
точностью в рамках единого понятия». Таким понятием, по мнению авторов, является
понятие интеграла, «свойства которого хорошо изучены высшей математикой». Попутно
авторы сетуют, что «поверхностное знакомство юристов с математическими категориями
и методами приводит к пренебрежительному обращению с этим исследовательским
инструментарием, к его весьма условному использованию, а в итоге к ненужному
и ошибочному словотворчеству». Конечные выводы авторов сводятся к тому, что
«конкретный правовой статус субъекта – функция, аргументом которого являются
субъективные права, обязанности и правовые интересы». Авторам кажется очевидным,
что «в полном объеме правовой статус субъекта может быть описан лишь всем множеством
(суммой) конкретных правовых статусов субъекта - бесконечно малых изменений
конкретного статуса (приращений функции) при бесконечно малом изменении субъективных
прав, обязанностей или правовых интересов (приращений аргументов». Сумма же
«бесконечно малых приращений функции при бесконечно малом приращении аргумента
есть не что иное, как интеграл функции». Следовательно, констатируют авторы,
«правовой статус субъекта права является интегралом конкретного статуса субъекта».
Этот вывод, как полагают они, «подтверждается и тем, что интегральные свойства
правового статуса сохраняются и в других случаях, например, при объединении
правовых статусов индивидуальных субъектов в правовой статус коллективного субъекта».


Предлагаю читателю вслед за стариком Оккамом проделать простую логическую операцию
– отбросить, отсечь все то в вышеприведенных высказываниях, что выражается в
неюридических терминах. Что же останется? Останутся весьма хорошо известные
юридической науке положения о том, что нормы права подразделяются на обязывающие,
управомочивающие и охранительные (при достаточно дискуссионном положении, согласно
которому санкцией обладают лишь последние); довольно сомнительные положения
о таком построении права, при котором административное право оказывается элементом
публичного права, право социального обеспечения – частью частного права, а уголовное
право – единственным элементом некоего «охранительного права», которое не является
ни частным, ни публичным; наконец, совершенно неприемлемое с позиций формальной
логики положение о роли системы права. Нелогичным это последнее положение является
потому, что, как оказывается, вначале система права (а не само право) разделяет
социальные институты на отрасли права (или, что одно и то же – на правовые институты),
затем «подразделяет их на совокупности соответствующих правоотношений», после
чего, собственно, и возникает «объективная основа нормативно-правового регулирования».


Что касается предложения об отождествлении правового статуса субъекта с понятием
интеграла, то зададимся вопросом: дает ли нам реализация этого предложения хоть
что-то новое в понимании сущности этой правовой категории? Можно, конечно, вовсе
исключить из юридического оборота термин «правовой статус» и использовать вместо
него термин «правовой интеграл» (слово «правовой» придется употреблять для того,
чтобы отграничить это понятие от понятия собственно интеграла), и, дабы быть
последовательным, ввести также понятия «правовой аргумент» и «правовая функция»,
но, спрашивается, приблизит ли такая замена терминов к пониманию сущности правового
статуса субъекта права вообще и такого субъекта права, как исправительная колония
– в частности? Как показывает содержание статьи цитируемых авторов – не приблизит
ничуть.


…Насколько известно автору настоящей статьи, практически совершенно незнакомому
с естественными науками, в кибернетике для обозначение излишней, совершенно
не нужной информации, используется понятие «шум». Если же оперировать теми терминами,
о значении которых мы условились выше, в такого рода случаях мы сталкиваемся
не с чем иным, как очередной юридической химерой.


Отметим в заключение, что выдающиеся творцы научно-исторических систем, по крайней
мере некоторые из них, весьма трезво оценивали возможности применения математических
и естественнонаучных методов при исследовании социальной материи. Например,
Л.Н. Гумилев совершенно определенно утверждает: «Натуральные числа удобно применять
в бухгалтерии, а не в природоведении или истории, где нет ничего принципиально
равного или тождественного. Столь же наивна вера в формализующую силу математики».
Л.Н. Гумилев в доказательство своего тезиса приводит мнение ряда ученых, обладающих
высочайшим научным авторитетом, в частности, слова А. Эйнштейна, по мнению которого
«если теоремы математики прилагаются к отражению реального мира, то они не точны;
они точны до тех пор, пока не ссылаются на действительность». Однако, - заключает
Л.Н. Гумилев, - «преклонение перед математикой в начале ХХ в. превратилось в
своеобразный культ, отвлекший много сил у естественников и гуманитариев».


А. Тойнби, в свою очередь, предостерегает: «Метафорическое приложение законов
и процессов мира неживой природы к описанию жизненных процессов, в особенности,
человеческой жизни, сейчас, видимо, особенно опасно, хотя бы из-за того, что
стало чересчур модным… Поскольку это выглядит и звучит «научно», а все научное
сегодня престижно, мы склонны рассматривать людей как бревна или камни, а жизнь
в целом – как излучение или поток протонов и электронов». И, несколько расширив
его призыв, можно повторить вслед за ним: «Давайте говорить о человеческом в
человеческих понятиях».


Собственно юридический (или юридико-догматический) псевдоморфоз. Причина такого
рода построений – в особенностях романо-германской юриспруденции. Здесь не только
оперируют категориями, выражающими конкретику юридического быта, но и стремятся
оторвать эти категории от этого быта, подвергнуть их в большей или меньшей степени
абстрагированию и систематизации в качестве отвлеченных юридических понятий.
Понятно, что такой путь чреват рождением не только позитивных юридических категорий,
но и юридических химер.


В этом смысле римская юриспруденция, на основе которой, как полагают, проросло
современное европейское право, не могло рождать ничего подобного: «Римский претор
был землевладелец и офицер, имел опыт в администрировании и финансах и именно
на такой основе приобретал выучку, делавшую его способным к судебной и законотворческой
деятельности. Praetor peregrinus развивал право чужеземцев в качестве права,
регулирующего экономическое обращение позднеантичной мировой столицы, причем
делал это без плана и тенденциозности, но лишь на основании действительно возникающих
случаев». Не страдает подобной тенденцией и англо-саксонское (прецедентное)
право.


Западноевропейское же правовое мышление, «переняв античные слова, усвоило лишь
поверхностное их значение. В контексте раскрывается лишь логическое словоупотребление,
но не жизнь, лежащая в его основе. Умолкнувшую метафизику древних правовых понятий
не пробудить мышлением чуждых ей людей, сколько бы они их ни применяли. Ведь
самое главное, глубинное подразумевается здесь само собой, ни в каком праве
в мире о нем не говорится. Самое существенное всякое право предполагает, этого
не оговаривая; право обращено к людям, а люди и помимо статутов, внутренним
образом понимают то, о чем нет нужды говорить, понимают именно в силу этого
и прекрасно себе представляют, как им пользоваться. Всякое право есть по преимуществу
обычное право: пускай себе закон определяет слова – жизнь их истолковывает».


Вне всякого сомнения, путь чистого опыта – не слишком приемлемый путь, ибо голый
эмпиризм – лишает крыльев, делает право ремеслом. Но, с другой стороны, нужно
себе отдавать отчет, что крылья разума, абстрактного юридического мышления,
способны рождать химеры, и констатировать их возникновение, как и развеивать
их – задача того же разума.


Следует отметить, что сами по себе юридические отвлечения, абстракции, не могут
считаться злом. Например, даже если признать химерой идею естественного права,
никак нельзя не признать того, что эта идея дала много полезного для практики,
гораздо более того, что ей дал сам ползучий эмпиризм (об этом говорят все, хоть
сколько-нибудь авторитетные ученые юристы).


Новый вариант собственно юридических химер порожден процессом перехода России
к, употребляя терминологию К. Поппера, «открытому обществу» и, по-видимому,
является одним из проявлений и издержек этого процесса. Появляется новая генерация
российских ученых – политологов и юристов, как правило, обладающих хорошим знанием
европейских языков и имеющих возможность непосредственно изучать западную политическую
и юридическую теорию и практику из первоисточника. В то же время, базовый уровень
подготовки многих из них зачастую оставляет желать много лучшего (что обычно
порождается целым рядом факторов, большая часть которых не может быть поставлена
в вину указанным молодым специалистам). Весьма нередко научное творчество таких
ученых становится поставщиком новых юридических химер, когда проблематика, стиль
мышления, а зачастую и терминология, характерные для иной правовой культуры,
едва ли не «калькируются» и переносятся на почву отечественного правоведения,
зачастую ничуть не считаясь с тем, что данная проблематика уже давно составляет
здесь предмет научного исследования, причем исследования, приноровленного к
здешним правовым реалиям. В результате рождается фантасмагорическая картина,
не имеющая никакого отношения к реальности и формулируются предложения по усовершенствованию
существующей действительности, большая часть которых либо неприемлема, либо
наивна, ибо не учитывает всей реальной глубины и сложности проблемы, кстати
говоря, давно и активно обсуждаемой в отечественной юридической науке.


Приведем пример. В своей весьма обстоятельной и аргументированной статье, посвященной
роли судов в «динамической правовой системе» А.В. Хованская убедительно доказывает
нам, что «статическая» (т.е. основывающаяся на законе) система права хуже, чем
«динамическая» (т.е. система права, формирующаяся на основе автономии граждан,
системе общественного самоуправления и активном правотворчестве судов), и что
«политических тупиков ведущих к реформаторским скачкам, можно избежать, только
объединив нормативный мир с судебным толкованием», ибо «сочетание… законов и
судебных толкований позволяют смягчить крайности общественного демократического
устройства». Все было бы хорошо, да беда заключается в том, что обстоятельные
и аргументированные положения нашего автора находятся «вне времени и пространства»,
ибо принято считать, что в настоящее время в России господствует более чем классическая
романо-германская (т.е., по терминологии А.В. Хованской, «статическая») система
права; что система общественного самоуправления как и гражданское общество,
элементом которого она является, остаются для нас далекой и похоже, вряд ли
когда достижимой, мечтой; наконец, что проблема «судебного права» была поставлена
в юридической науке едва ли не столетие назад и по сию пору не нашла своего
удовлетворительного разрешения.


Итак, вовсе не отвергая права на существование абстрактного, сверхчувственного,
разума в сфере юридической науки, остается призвать юридическую общественность
к тому, чтобы создавая правовые абстракции, мы не превращали это в самоцель,
ибо в противном случае возникают юридические химеры, стремительно тающие при
первом столкновении с реальностью.



© Хохлов Е.Б.






Предыдущая страница Предыдущая страница (1/2)

Проф., д.ю.н. Хохлов Евгений Борисович

(7487 Прочтено. Последнее обновление 2004-10-13)

См. все содержимое категории Научные статьи по праву, юриспруденции раздела Материалы.




Rambler's Top100

Ответственность за нарушение авторских прав на сайт и материалы

© Колосов Вадим, 2001-2011. Запрещается без предварительного согласия администратора Сайта: любое воспроизведение, распространение и копирование материалов сайта; установка прямых ссылок не на php-страницы, установка ссылок на php-страницы с искажением заголовка, производить иные действия, нарушающие авторские права. Контактный имэйл: admin@law-students.net.
Сайт поддерживает юрист Вадим Колосов.
Открытие страницы: 0.015 секунды. Запросов Рє БД: 14.