О выпуске дополнительных акций организацией - должником при процедуре внешнего управления

Даже самый детальный федеральный закон, устанавливающий особенности признания должника несостоятельным (банкротом), вряд ли позволит законодателю исчерпывающе урегулировать все возможные ситуации, разрешить правовые коллизии, возникающие в практике арбитражных управляющих.
Одна из правовых проблем, породившая дискуссию, как среди теоретиков, так и в еще большей степени юристов-практиков, вызвана нечетким решением в законе вопроса о возможности выпуска дополнительных акций акционерным обществом, в отношении которого введена процедура внешнего управления.
Федеральный закон от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", достаточно подробно регламентируя особенности деятельности несостоятельного должника в условиях внешнего управления, выпуск дополнительных акций, однако, прямо не запрещает, но прямо и не дозволяет.
Дискуссия эта на страницах экономической и юридической литературы была спровоцирована во-многом ситуацией, возникшей на одном из предприятия - гигантов тяжелой промышленности России - "Ленинградском металлическом заводе" (в дальнейшем АО "ЛМЗ"). В процессе реализации плана внешнего управления арбитражным управляющим было принято решение о выпуске 14 миллионов обыкновенных именных акций АО "ЛМЗ" и о распределении их по закрытой подписке среди ряда конкурсных кредиторов. Выпуск был зарегистрирован Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг (ФКЦБ). Поскольку дополнительные акции были предложены только некоторым акционерам, что привело к существенному изменению соотношения долей участия других акционеров, последние, посчитав свои права нарушенными, прибегли к судебной форме их защиты. Суд первой инстанции удовлетворил заявленный иск, аргументировав свою позицию тем, что у внешнего управляющего право на решение по дополнительной эмиссии акций отсутствовало, поскольку возможность таких действий прямо не устанавливалась законом о банкротстве. Апелляционная инстанция, рассмотрев жалобу АО "ЛМЗ", по сути, поддержала доводы суда первой инстанции. Однако кассационная инстанция отменила решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции, приняв новое решение об отказе в иске. При этом кассаторы аргументировали свое решение выводом о том, что "… перечень способов восстановления платежеспособности должника не ограничен рамками …названной нормы и предусматривает иные меры по финансовому оздоровлению должника", а нормы иного специального законодательства, в том числе Федерального закона "О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг" не подлежат применению.
Параллельно рассмотрению данного спора арбитражным судом, суды общей юрисдикции вынесли решения об отказе в исках граждан - акционеров АО "ЛМЗ", к ФКЦБ о признании недействительным государственной регистрации дополнительного выпуска.
Этот подход был поддержан такими широко известными учеными - юристами как В.Ф. Попондопуло, К.К. Лебедев, Е.А. Суханов и др. В тоже время в экономической литературе отношение к действиям внешнего управляющего АО "ЛМЗ" было не всегда столь уж оптимистичным. Например, Д. Джафаров, анализируя использование института банкротства для получения контроля над управлением предприятием, полагает, что в России "распространенной является практика проведения дополнительных эмиссий, единственная цель которых состоит в размывании доли прочих акционеров и аккумулировании контрольного пакета в руках заинтересованной группы". Квалифицируя такие операции как "враждебные поглощения", он ссылается на примеры ОАО "Томскнефть", ОАО "Юганскнефтегаз", ОАО "Алтайэнерго" и др. Авторы статьи "Санитары и мародеры" дополняют этот список еще одним примером, когда некотролируемая акционерами эмиссия дополнительных акций используется для передела собственности.

Очевидно, что в случае возникшая нормативная неопределенность до внесения соответствующих изменений в Закон о банкротстве может быть устранена лишь путем его толкования.
Процесс этот следует начать с уяснения того, какие нормы являются более специальными, а, следовательно, имеющими приоритет: нормы законодательства о банкротстве или законодательства об акционерных обществах и эмиссионных ценных бумагах?
Сторонники положительного подхода, обосновывая свою позицию в пользу допустимости выпуска дополнительных акций в условиях внешнего управления, разумеется, полагают, что более специальным является законодательство о банкротстве, поскольку оно ориентировано на нетипичную ситуацию - несостоятельность должника, в то время как нормы акционерного законодательства рассчитаны на нормально функционирующее предприятие. С таким доводом трудно не согласиться, но сделанный из него вывод нуждается в уточнении.
Выпуск акций в рассматриваемом случае, с точки зрения экономической, возможно, и является целесообразным, поскольку он вносит разнообразие в иные финансовые инструменты оздоровления предприятия (многочисленные формы кредитования, консолидация долгов и т.п.). Вместе с тем, экономическая целесообразность и самые убедительные доводы в ее обоснование не могут заменить требований действующего законодательства. Представляется, что в рамках действующих правовых норм о банкротстве выпуск акций несостоятельным предприятием должен быть признан незаконным. Тем более противоречит закону такое размещение дополнительных акций, которое осуществляется среди кредиторов должника без предложения новых акций в первую очередь всем акционерам соответствующего акционерного общества.
Сделанный вывод обосновывается следующими аргументами.
1. Действительно, законодательство о банкротстве вводит многочисленные исключения из общих правил, однако, представляется, что о специальном правиле можно говорить только тогда, когда оно прямо сформулировано ("установлено") в законе. Именно об этом и говорится в п. 3 ст.65 ГК РФ.
При этом следует заметить, что с точки зрения юридической техники особая норма устанавливается в законе о банкротстве либо через формулирование иного, прямо противоречащего другим нормам правила, либо через дополнение существующих правил и введение нового.
Например, не вызывает сомнения приоритетность ст.18 Закона о банкротстве в части определения круга заинтересованных лиц. В сравнении с нормой ст.81 Закона об акционерных обществах для целей процедуры банкротства не рассматриваются в качестве заинтересованных лиц акционеры - физические лица, пусть даже и владеющие 20 или более процентами голосующих акций общества, а также все их аффилированные лица. В то же время в отличие от акционерного закона при банкротстве под заинтересованными лицами признаются еще и главный бухгалтер (бухгалтер) должника, а также не только исполнявшие обязанности на момент возбуждения производства по делу о банкротстве руководитель должника и некоторые иные физические лица, но, кроме того, и те из них, которые были освобождены от своих обязанностей в течение одного года до момента возбуждения указанного производства.
Особенности правового регулирования прямо предусмотрены и для отношений по продаже предприятия (ст.86 Закона), и для исполнения и оснований прекращения обязательств (ст.69 и др.), а также во многих других случаях.
Вместе с тем, представляется, что во всех тех случаях, когда специальное регулирование отсутствует, т.е. когда особые нормы не сформулированы в законодательстве о банкротстве, арбитражный управляющий в своей деятельности должен руководствоваться нормами иного специального законодательства, в том числе об эмиссионных ценных бумагах, включая акции.
Умолчание в регулировании, отсутствие запрета или дозволения на совершение каких либо действий арбитражным управляющим означает лишь то, что последний в таких случаях по отдельным, не урегулированным в законодательстве о банкротстве вопросам, должен руководствоваться правилами иного законодательства, содержащимися в нем предписаниями, запретами и дозволениями, а также его принципами.
Закон о банкротстве в ст. ст. 2, 74 предписывает арбитражному управляющему принимать различные меры по восстановлению платежеспособности должника. Вместе с тем, "все" вовсе не означает "любые". "Не все то, что не запрещено законом - дозволено, но и дозволено не только то, что прямо разрешено законом".
Следует заметить, что решения вопроса о том, что же все таки "разрешено" или "запрещено" судебной практике далеко не однозначно. Так, в постановлении от 4 мая 2001 г. N КГ-А40/2061-01Федерального арбитражного суда Московского округа высказана позиция, диаметрально противоположная той, которую этот суд занял в приведенном выше деле АО "ЛМЗ". В этот раз, по мнению кассационной инстанции, из ч.2 ст.74 Закона о банкротстве следует, что внешний управляющий обязан осуществлять только те полномочия, которые определены законом, поэтому он не может совершать любые действия, направленные на ликвидацию дебиторской задолженности, в том числе подавать заявления в судебные органы о признании предприятий-должников банкротами, данный способ защиты нарушенного права является ненадлежащим. В Законе о банкротстве, нет полномочий, обязывающих либо дающих право внешнему управляющему подавать заявления о признании других предприятий банкротами, поэтому не может быть реализован принцип "разрешено то, что не запрещено". Иного взгляда придерживался Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа, который в постановлении от 16 ноября 1999 года N Ф08-2445/99 пришел к выводу о том, что действия внешнего управляющего по созданию юридического лица и определению вклада в уставный капитал создаваемого общества имущества предприятия-должника, хотя прямо и не предусмотрены законом о банкротстве, но соответствуют пункту 6 статьи 12 того же закона, которым предусмотрено право арбитражного управляющего распоряжаться имуществом должника для целей его оздоровления.

Следующая страница (2/4)

К.ю.н. Бушев Андрей Юрьевич

(4602 Прочтено. Последнее обновление 2005-05-01)