Автореферат диссертации на соискание докторской степени Скворцова Олега Юрьевича. Проблемы третейского разбирательства предпринимательских споров в России

Глава 6-я именуется «Третейское разбирательство предпринимательских споров как механизм саморегуляции в экономической сфере». С опорой на исторический опыт анализируется становление и развитие механизмов разрешения споров в предпринимательском сообществе. Институционализация торгового права стала материальной основой для возникновения особой судоустройственной системы сословий. Отмечается, что по своей правовой сути торговые суды были третейскими судами, поскольку не зависели от публичной власти, а избирались теми лицами, которые нуждались в разрешении споров.
Возникновение третейских торговых судов свидетельствовало об относительной автономности торгового сословия от публичных (государственных и церковных) властей и стимулировало развитие материального торгового права, регламентирующего взаимоотношения между представителями торгового сословия в рамках осуществления коммерческой деятельности. Как коммерческое (предпринимательское) право является основой для существования третейских судов, так и третейские суды выступают в качестве источника формирования коммерческого права. Особенно наглядны эти процессы в период всплесков экономической активности. Так, развитие сегодняшнего торгового права свидетельствует о все возрастающей роли коммерческих арбитражей в формировании нового lex mercatoria.
Как и всякое сообщество, предпринимательское сообщество нуждается в механизмах саморегуляции, поскольку существующие в нем противоречия составляют единство и борьбу его противоположностей. Именно это обстоятельство и становится причиной формирования институтов, обеспечивающих функционирование этого сообщества, его стабильность. Третейский суд как раз и является одним из тех механизмов, при помощи которого осуществляется саморегуляция в предпринимательском сообществе. Третейские суды, как частно-правовые образования, являются своего рода институциональной проекцией частно-правовых отношений гражданского оборота.
В этой же главе третейские суды исследуются в контексте экономического анализа права и правовых институтов. В странах с развитой рыночной экономикой, то есть с экономикой, в которой столетиями оптимизируются трансакционные издержки на производство и продвижение товара, весьма отчетлива направленность на поиск эффективных процедур, не связанных с государственно-судебным рассмотрением споров. Непрерывность отношений между партнерами стимулирует их отказываться от привлечения государства в качестве арбитра при разрешении спора. Обращение в суд становится экономически невыгодным для коммерсантов и побуждает их искать альтернативные способы разрешения споров.

Вторая часть диссертации именуется «Статус третейского суда и участников третейского судопроизводства» и состоит из 5 глав.

Глава 7-я посвящена исследованию правового положения третейского суда, которое определяется в двух ракурсах. Во-первых, статус третейского суда определяется через характеристику содержательной стороны его деятельности, объема его правомочий. Во-вторых, исследование статуса третейского суда проводится в контексте его юридической личины. При этом используется понятие юридического лица, сформулированное в доктрине гражданского права и воплощенное в гражданском законодательстве. Обоснование юридической природы третейских судов не позволяет определить личность этих органов исключительно на основании только норм гражданского законодательства. Третейские суды с точки зрения их предназначенности не являются (и не должны являться) субъектами гражданского оборота и создаются для решения иных социально значимых функций. Третейские суды обладают признаками квазисубъектных образований, поскольку российское законодательство не наделяет их правами юридического лица. Правосубъектность третейских судов не может быть описана исключительно в контексте гражданско-правовой доктрины, т.к. третейский суд выполняет публично значимую функцию: разрешает гражданско-правовой спор. Это дает основания для характеристики правосубъектности третейского суда как с позиций гражданского права (как квазисубъектного образования), так и с позиций публичного права (как органа, которому делегировано выполнение публично значимых целей).

Глава 8-я называется «Единство и дифференциация третейских судов и третейского разбирательства».
В этой главе исследуются предпосылки разделения третейских судов и третейского разбирательства. В частности, отмечается, что правовой режим третейских судов и третейского процесса дифференцирован по самым разным основаниям. Дуализм третейских судов и третейского процесса в какой-то степени предопределен объективными факторами, а в некоторых случаях обусловлен субъективной волей законодателя. Так, выделение постоянно действующих третейских судов и судов «ad hoc» предопределено объективно различными организационными формами существования различных третейских судов, условиями организации их деятельности, сроком существования этих юрисдикционных органов и иными факторами.
То же самое относится и к разделению третейских судов на международные и внутренние. Отмечается, что в ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» отсутствуют признаки, которые бы позволили четко разграничить «внутренний» третейский суд и международный коммерческий арбитраж. Однако такое разграничение можно сделать по «остаточному принципу»: все, что не является международным коммерческим арбитражем (а признаки такового зафиксированы в Законе «О международном коммерческом арбитраже»), есть внутренний третейский суд. Несмотря на специфику международного коммерческого арбитража, его значимые отличия от внутренних третейских судов, вопросы нормирования деятельности как тех, так и других есть ничто иное как вопросы юридической техники. Опыт самых разных государств свидетельствует о том, что урегулирование деятельности международных коммерческих арбитражей и внутренних третейских судов с успехом может осуществляться как посредством единого нормативного акта, так и при помощи двух законов.

Глава 9-я посвящена проблемам статуса третейского судьи и формирования состава третейского суда.
В этой главе подчеркивается, что возможность назначать третейских судей самими тяжущимися сторонами и является главной чертой, которая отличает третейское разбирательство от государственного судопроизводства. Особое внимание уделяется механизмам, которые обеспечивают независимость формируемого состава третейского суда. В процессе формирования состава третейского суда должны быть устранены все возможные препятствия к объективному и справедливому разрешению спора, переданного на разрешение третейского суда. Это достигается путем избрания (назначения) тех третейских судей, которые способны обеспечить надлежащее разрешение спора. Механизм формирования третейского суда должен обеспечивать быстрое создание суда и делать его дееспособным даже в случае, если возникают препятствия в его деятельности. Сомнения в беспристрастности третейского суда могут обоснованно возникнуть в том случае, если одна из сторон получит своего рода процессуальное преимущество, заключающееся в возможности одностороннего назначения состава третейского суда. Подобного рода случаи дают основания квалифицировать состав третейского суда как незаконный.

Глава 10-я называется «Субъекты третейского разбирательства и правоотношения, складывающиеся в третейском процессе».
В этой главе дается понятие субъектов третейского разбирательства и характера отношений, складывающихся между ними. В качестве субъектов, участвующих в третейском судопроизводстве выступают лица, связанные материально-правовыми отношениями, по поводу которых и возник спор. Презюмируется, что тяжущиеся лица имеют встречную связь, которая обуславливает возможность разбирательства в процессуально значимом режиме отношений между ними. В момент возбуждения процесса лишь предполагается, что определенное право принадлежит истцу, а данное право оспаривается указанным им лицом – ответчиком. Правоотношения, возникающие в ходе третейского разбирательства можно разделить на три группы: 1) правоотношения между третейским судом и сторонами по делу; 2) правоотношения между самими субъектами спора, переданного на разрешение третейского суда; 3) правоотношения между компетентным государственным судом и участниками третейского разбирательства вследствие принятия мер по обеспечению иска или по исполнению (опротестованию) решения третейского суда. Если первая группа правоотношений имеет исключительно процессуальный характер, поскольку в их рамках осуществляется процедурная деятельность по разрешению спора, то вторая группа отношений – отношений между участниками спора – не сводится к процессуальным отношениям. Те правоотношения, при помощи которых стороны достигают соглашения о передаче рассмотрения спора в третейский суд и о порядке рассмотрения этого спора третейским судом, находятся в плоскости частного права. Реализация этих правоотношений независима от реализации субъектом, наделенного властными полномочиями, своих публично значимых полномочий. В то же время при осуществлении процедур третейского разбирательства правоотношения между сторонами по делу имеют процессуальный характер, поскольку урегулированы нормами процессуального характера. Происхождение этих процессуальных норм в большей части основано на договоре между сторонами. Что касается третьей группы правоотношений, то таковые также являются процессуальными, однако их урегулирование происходит в рамках гражданского или арбитражного процесса, т.е. в области публичного права.
Далее рассматриваются вопросы участия сторон и их представителей в третейском процессе. Отмечается, что принцип равных возможностей сторон обеспечивается предоставлением им равного права участвовать в судебном заседании, выступать в судебном заседании и проч. В качестве гаранта равных возможностей участников по делу должен выступать третейский суд, рассматривающий спор.
Представительство в третейском процессе обладает рядом особенностей, отличающих этот институт от представительства в гражданском (арбитражном) процессе. В диссертации анализируются проблемы, связанные с представительством в третейском процессе. Помимо прочего обсуждается вопрос о праве представителя заключить третейское соглашение. Решение этой проблемы автору диссертации видится в контексте доктрины автономности третейского соглашения. Третейское соглашение представляется значимым юридическим актом, с которым связываются существенные процессуальные последствия. Это делает необходимым специальное разрешение доверителя на распоряжение теми процессуальными правами, которые вытекают вследствие изменения способа защиты материального права.
В этой же главе анализируется правовое положение третьих лиц как субъектов третейского разбирательства. Законодательные нормы не регламентируют процедуру вступления третьих лиц в дело, рассматриваемое третейским судом. В диссертации отмечается, что законодательный вакуум в регулировании статуса третьих лиц в значительной степени восполняется регламентами (положениями) постоянно действующих третейских судов, которые в целом однотипно регулируют этот вопрос. Критикуется позиция тех авторов, которые полагают, что возможно привлечение в третейское разбирательство третьих лиц без их согласия. Главным препятствием привлечения третьих лиц в третейское разбирательство без их согласия является отсутствие принудительного механизма реализации этого правила.
Далее анализируется проблема перемены лиц в третейском соглашении. Действующее законодательство не регулирует вопросы, связанные с развитием процесса в связи с правопреемством, возникающим по материальным правоотношениям, которые повлекли возникновение спора, переданного на рассмотрение третейского суда. Правоприменительная практика по этой проблеме не отличается единством, равно как не отличаются единством и доктринальные подходы. В диссертационном исследовании обосновывается позиция, согласно которой два начала, обеспечивающих стабильность гражданского оборота – разумность и справедливость – требуют отказа от доктрины следования третейской оговорке судьбе основного обязательства.

Предыдущая страница (3/7) - Следующая страница (5/7)

Скворцов Олег Юрьевич

(9158 Прочтено. Последнее обновление 2006-11-19)