Частная (контрактная) юрисдикция и ее идейные истоки

В отличие от Запада, в России практически отсутствовало свободное купеческое сословие вплоть до второй половины Х1Х века. Это обстоятельство объективно сдерживало развитие капиталистических отношений (среди которых отношения в торговом, коммерческом обороте являются своего рода локомотивом развития всей промышленности); как следствие, неразвитым оставалось и торговое право, регулирующее эти коммерческие отношения. Не имели такого как на Западе распространения и торговые суды, основанные на принципах третейского разбирательства. Такое положение вещей было следствием причин объективного характера, результатом отсталости развития российского государства.
Вместе с тем и в России возникали коммерческие суды как инструменты саморегулирования в купеческом сословии. Более того, такие коммерческие суды в какой-то степени находили поддержку со стороны государства, которое устанавливало правовые основы их деятельности и в какой-то мере стимулировало купцов и промышленников обращаться к коммерческим судам за разрешением споров. Традиция создания коммерческих судов по своей сути являвшихся третейскими судами имеет в России почти девятисотлетнюю историю. Так, одно из первых упоминаний об особых судах, избираемых «торговым людом» содержится в уставной грамоте Новгородского князя Всеволода Мстиславовича, данной им церкви святого Иоанна Предтечи на Опоках в 1135 году. При этой церкви было основано купеческое общество, которое состояло из представителей различных сословий – «из трех старост от житых людей, тысяцкого – от черных и двух старост – от купцов» . Этому обществу поручалось осуществлять торговый суд над спорами, возникающими между купцами. Таким образом, указанный суд являлся выборным торговым судом. В дальнейшем, с развитием торговых связей с немецкими землями, он был трансформирован в смешанный («смесный») суд, состоящий из новгородских и немецких представителей . Этот суд с некоторой долей условности можно квалифицировать как прообраз будущих международных коммерческих арбитражей. Впрочем, широкого распространения подобного рода суды на территории Древнерусского государства не получили. Деятельность подобного рода судов имела место в вольных общинах, к числу которых относится в первую очередь Новгородская республика, основанная на демократических традициях. Последнее обстоятельство и стало причиной того, что публичная власть не могла противостоять стремлению предприимчивых людей (купечества) самостоятельно регулировать отношения внутри своего сословия, в том числе и путем создания судебных органов, основанных на инициативе и самостоятельности тяжущихся субъектов. Однако, повторимся, в контексте централизации власти в российском государстве подобного рода явления были скорее исключением, нежели правилом. В условиях российской государственности утвердиться и конкурировать с государственным правосудием частные юрисдикции не могли. Таким образом, контрактные юрисдикции имели локальное распространение, главным образом, в области торговых отношений, которые в какой-то степени «удавалось сохранить» от всепроникающего государственного ока.
С принятием в 1727 году Таможенного Устава были созданы условия для образования «узаконенных» третейских судов, разрешающих споры в торговой сфере. В период подготовки Таможенного Устава, Правительствующий Сенат принял постановление, в котором было указано: «между купецкими людьми, как по партикулярным письмам и векселям и записным книгам и счетам, так и в бесписьменных торговых их делах и в поклажах и в ссудах, Суд производит по прежнему купеческому обыкновению Таможенным Судом, то есть формой словесного разбирательства в Таможенных Судах употребляемою» . Таким образом, купеческому сословию законодательно предписывалось разрешать торговые споры через таможенные суды, которые по правовой природе являлись третейскими судами. В дальнейшем эти формы разбирательства спора получили новое развитие с созданием «словесных судов», которые «должны были разрешать «по прежнему купеческому обыкновению» незначительные торговые споры только по устным искам и «решения чинить в самой крайней скорости»» . Деятельность этих судов основывалась на особых, как правило, упрощенных процедурах, что диктовалось необходимостью ускоренного разбирательства передаваемых на их рассмотрение и разрешение споров. В свою очередь это являлось закономерным следствием тех запросов, которые порождались коммерческими отношениями и потребностями товарооборота. Почти полное отсутствие формальностей при разрешении споров существенным образом влияло на устранение неопределенностей в коммерческих отношениях и способствовало ускорению оборота товаров. Таким образом, Таможенный Устав установил своего рода предпосылки перевода в частную сферу разрешения споров торгового характера .
Другой акт, свидетельствующий о внедрении российским правительством третейского разбирательства споров в купеческой сфере является принятый в XVIII веке Регламент о сборе пошлин в Оренбурге и Троицкой крепости, который предписывал иметь при каждой ярмарке третейский суд, «чтобы купцам и всем торговым людям от таможенного суда в их делах и промыслах никакой отволочки не было» . Опять-таки основной доминантой указанного предписания было упрощение и ускорение процедур, на основании которого происходило разбирательство купеческих споров.
В начале Х1Х века, когда на высшем государственном уровне проявился очередной всплеск интереса к учреждению третейского разбирательства, первые серьезные дозволения для третейского суда устанавливались именно в сфере коммерческого оборота. Так, в 1800 году при разбирательстве дел о несостоятельности было дозволено рассматривать споры в рамках третейской процедуры. В 1802 году правительство разрешило передавать третейским судам споры питейных откупщиков со служителями по откупам. В 1810 году то же право было предоставлено купцам, которые занимались судоходством по реке Волге через Вышневолоцкий канал. В 20-30-е годы Х1Х столетия последовал целый ряд указов, которыми разрешалось передавать на разрешение третейского суда споры, возникающие по делам компаний и акционерных обществ (главным образом страховых), а также споры, которые возникали вследствие осуществления судоходной деятельности . Допущение частного начала в коммерческую сферу было одним из инструментов оживления товарооборота и объективно выступало в качестве закономерной тенденции развития юрисдикционной системы государства.
Как видим, урегулирование третейского разбирательства шло именно в сфере коммерческого оборота. Не случайно, что А.Ф.Волков отмечал следующее: «В самое последнее время на помощь юристам-исследователям пришли современные потребности торгового оборота, которые, можно сказать, стихийно вызвали к жизни полузабытые третейские суды. Коммерческий оборот сразу определил настоящее место рассматриваемого института и заставил его функционировать не только помимо, но даже и вопреки предписаниям некоторых современных законодательств» . Продолжая мысль известного исследователя третейского судопроизводства, отметим, что коммерческие отношения являлись причиной и доминантой развития третейских судов, которые выстраивали свои процедуры на основании материального коммерческого права.
Среди причин, которые вызывали необходимость создания третейских судов по разрешению торговых споров в XIX – начале ХХ века, называют приспособленность последних к своеобразным юридическим отношениям торгового оборота; быстроту решения дел в третейских судах, неподготовленность государственных судей в вопросах торгово-промышленного характера, относительную дешевизну судебного процесса, стремление привлечь к участию в правосудии возможно более широкие общественные элементы и проч.
Тенденция объединения предпринимателей – объективно обусловлена направленностью развития взаимоотношений в экономической сфере. Единое сообщество предпринимателей, коммерсантов исторически доказало свою состоятельность в силу причин объективного характера. Относительно замкнутое, но в то же время открытое для иных общественных групп, сообщество предпринимателей является важнейшей социальной общностью. Как и всякое сообщество, предпринимательское сообщество нуждается в механизмах саморегуляции, поскольку существующие в нем противоречия составляет единство и борьбу его противоположностей. Именно это обстоятельство и становится причиной формирования институтов, при помощи которых обеспечивается функционирование этого сообщества, его стабильность и дальнейшее развитие. Третейские суды, как частно-правовые образования, являются своего рода институциональной проекцией частно-правовых отношений гражданского оборота.
Небольшая история развития современного российского предпринимательства свидетельствует о том, что «наибольшее распространение третейские суды (и это тоже неслучайно) получили в тех регионах России, которые в наибольшей степени развили предпринимательские отношения» . Именно предпринимательство является доминантой, предопределяющей развитие и укрепление третейского судопроизводства. Предпринимательское, коммерческое право является основой развития института третейского разбирательства, процедуры которого приспосабливаются прежде всего под нужды материального предпринимательского права. Предпринимательское право диктует упрощенные подходы к системам доказательственного права, которое развивается в третейском судопроизводстве, минимальным стандартам формальностей при проведении судебных процедур, особенностям принятия третейскими судами судебных решений, а также исполнения этих решений спорящими сторонами и проч.
Вследствие указанных причин особенно большое значение имеют третейские суды в предпринимательской сфере. Российские юристы не случайно отмечают, что «третейские суды, прежде всего предназначенные для разбирательства экономических, предпринимательских споров, призваны осуществлять судебную защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав (что впервые было прямо установлено в пункте 1 статьи 11 нового Гражданского кодекса Российской Федерации) и тем самым содействовать развитию современного имущественного оборота» . Особо отмечается, что третейские суды призваны быть важнейшим инструментом развития среднего и малого предпринимательства , которое является фундаментом всей экономики государства. Западные исследователи также отмечают позитивный потенциал альтернативных способов разбирательства правовых споров вообще и третейских способов разрешения споров в частности .
Но не только в этой сфере важно формирование институтов третейского разбирательства. В юридической литературе подчеркивается, что особенно интересным является «создание третейских судов, специализирующихся на разрешении правовых конфликтов в определенной сфере гражданского оборота (фондового рынка, биржевой торговли, страхования, банковской деятельности)» . При этом констатируется, что «весь процесс предпринимательской деятельности невозможен без использования той или иной формы примирения, в противном случае, происходит регресс рыночной экономики к административно-командному управлению» . Саморегулирование предпринимательства не может не основываться на рычагах разрешения возникающих коллизий за счет ресурсов самой предпринимательской системы, без того, чтобы прибегать к внешним по отношению к этой системы источникам, то есть к государственным механизмам разрешения споров.

В странах общего права на протяжении более четырех десятилетий активно разрабатывается проблематика экономического обоснования и экономического анализа права вообще и отдельных юридических институтов в частности. В контексте данного научного направления одной из важных проблем является рассмотрение законотворчества, контрактного права и судебного разбирательства с точки зрения трансакционных издержек. При этом экономический анализ осмысливает право не через категорию справедливости, а через категории «стоимость», «затраты, необходимые для совершения сделки», «количество общественного блага», которое необходимо затратить для достижения правовых целей. Таким образом, целью экономического анализа права является рационализация правотворчества и правоприменения с точки зрения материальных, ресурсных затрат, необходимых для их осуществления. В настоящей работе мы пренебрегаем анализом соотношения категорий «справедливость» и «стоимость», поскольку эта проблематика выходит за рамки настоящей работы.
Один из идеологов этого научного направления Рональд Коуз обосновал, что государственный суд, рассматривающий разногласия между экономическими контрагентами, занимает собой отсутствующий рынок в данной сфере и затраты на него являются таким образом положительными трансакционными издержками для предпринимателей . Таким образом, основным критерием оценки воздействия правовых норм на поведение экономических агентов и социальной желательности этих правовых норм оказывается критерий эффективности . С точки зрения теоретической юриспруденции основной парадигмой в этом аспекте оказывается обоснование эффективности правовых институтов, определяющих экономическое поведение субъектов рынка, выявление факторов, определяющих такую эффективность и определение оптимальных форм формально-юридической институционализации этих факторов с точки зрения затрат, необходимых на их содержание. Обеспечение правопорядка в этом контексте рассматривается как экономическое благо, поскольку правопорядок позволяет минимизировать затраты, необходимые для достижения экономической цели. Но всё же это благо достигается путем издержек, то есть требует затрат соответствующих ресурсов (человеческих, финансовых, временных, материальных, трудовых и проч.). Экономический подход к формированию правовых институтов, обеспечивающих правопорядок, в том числе и тех институтов, при помощи которых разрешаются экономические коллизии, неизбежно должен учитывать соотношение затрат с экономическим эффектом достигнутого блага – в нашем случае правопорядка, обеспечиваемого существующей в государстве юрисдикционной системой. Основные издержки, связанные с содержанием судебной системы государство берет на себя. Это и понятно: государство обязано следовать зафиксированному в Конституции РФ постулату о доступности правосудия. А обеспечение доступности каждому лицу требует огромных финансовых вложений, переложить которые на плечи каждого обращающегося за судебной защитой, немыслимо. Таким образом, лица, обращающиеся за судебной защитой в государственные суды, несут относительно незначительные судебные издержки, которые фактически перекладываются на плечи государства. В конечном итоге это приводит к дефициту «услуг» по осуществлению правосудия, «поставляемых» государством. К дефициту, со всеми сопутствующими этому явлению негативными факторами: снижение качества принимаемых судебных решений, увеличение сроков рассмотрения дел, злоупотребление процессуальными правами при обращении к суду и проч. В конечном итоге, укрепляется главное зло, которому способствует в том числе и дефицит судебных услуг – коррупция в государственной судебной системе. Стремясь искоренить или хотя бы минимизировать указанные негативные явления, государство ищет пути усовершенствования судебной системы, снижая нагрузку на ее низовые звенья. К примеру, в Российской Федерации создана ветвь специализированной юстиции – государственные арбитражные суды, которые, как свидетельствует практика, и какие бы противоположного характера декларации не звучали из уст политиков, поставлены в более привилегированные условия, нежели суды общей юрисдикции. Это в какой-то степени позволяет снижать нагрузки на государственных арбитражных судей, рассматривающих экономические споры между предпринимателями. Однако, как свидетельствует практика всех государств и во все времена, избежать перегрузки низовых судебных звеньев не удается. Этого не удается достичь даже в специализированных ветвях судебной власти. И, добавим, вряд ли когда-либо удастся. Таким образом, возникает потребность не только усовершенствования внутренней системы судопроизводства для того, чтобы обеспечить качество поставляемых государством «услуг по осуществлению правосудия», но и поиска источников снижения бремени, которые несут государственные суды за счет внешних институтов, на которые должно быть перераспределено бремя разрешения правовых споров. Именно в этом контексте оказывается весьма актуальной идея альтернативных способов разрешения правовых споров, переложения бремени издержек, связанных с рассмотрением и разрешением правовых споров на плечи частных субъектов. Перед государством остается задача только контролировать эти процессы и определять параметры деятельности частных юстиций.
В том случае, если государство, стремясь снизить нагрузку на государственные суды и тем самым освободить себя от избыточного бремени содержания судебной системы, не поддерживает частные органы, которым предоставляется возможность разрешения правовых споров, деятельность последних становится неэффективной. Таким образом, даже и предоставляя частным органам (арбитражным, третейским учреждениям) право и возможность разрешать частно-правовые споры, государство обязано подумать об эффективности деятельности этих органов, обеспечить возможность принудительного исполнения принимаемых им решений. Такая эффективность достигается за счет того, что государство берет на себя обязанности по применению насилия, если решения указанных органов не исполняются в добровольном порядке. Однако перед применением такого насилия государство должно убедиться в правомочности решения юрисдикционного органа, которое подлежит принудительному исполнению. Процедура экзекватуры решений третейских судов должна базироваться на определенных принципах, которые, с одной стороны, вводили бы деятельность третейских судов в определенные рамки, а, с другой стороны, не позволяли бы государству беспредельно вмешиваться в деятельность третейских судов, что неизбежно бы разрушало и делало бы неэффективным этот элемент юрисдикционной системы государства. Правила проверки решений третейских судов компетентными государственными судами призваны обеспечить минимальные стандарты своего рода юридической безопасности лицам, участвовавшим в третейском разбирательстве. Отсутствие таких минимальных стандартов неминуемо приведет к раскачиванию юрисдикционной системы и дестабилизации правопорядка в государстве.
Развитие идей Р.Коуза применительно к теме настоящего исследования приводит к выводу о том, что с точки зрения необходимости минимизации трансакционных издержек, связанных с изготовлением и продвижением товара, предприниматели объективно заинтересованы в уменьшении расходов на правовые институты, при помощи которых обеспечивается реализация их прав. Государственная судебная система, выполняющая функции основного, наиболее надежного правового механизма, при помощи которого обеспечиваются и справедливо распределяются права, оказывается в то же время чрезвычайно затратной, дорогой и, кроме того, негибкой. Экономисты, занимающиеся этой проблемой, отмечают, что «издержки использования централизованной системы запретительно высоки для рынков, характеризующихся неверифицируемой информацией. Судебная система недостаточна при сложных трансакциях, связанных со специфическим взаимодействием» . Таким образом, при организации товарообмена объективно существует глобальная потребность в создании конкурирующих правовых институтов, экономическая стоимость которых бы эффективно соперничала с центральным звеном юрисдикционной системы – государственными судами, традиционно демонстрирующими свою экономическую неэффективность. Третейские суды в этом контексте и являются одним из тех конкурирующих правовых институтов, который позволяет искать возможности минимизации трансакционных издержек, в качестве каковых рассматриваются расходы предпринимателей на содержание и функционирование юрисдикционной системы. В этом смысле тяжущиеся стороны уподобляются сторонам контракта, рассчитывающим выгодность заключенного договора. Но «как и при любом контракте, необходимым условием успеха переговоров является существование цены, при которой обе стороны будут считать, что соглашение увеличит их благосостояние. Поэтому переговоры о разрешении конфликта могут завершиться неудачей и начнется судебное разбирательство, если минимальная цена, которую истец готов принять для отказа от своих претензий, превышает максимальную цену, которую готов уплатить ответчик для удовлетворения этих претензий» . Таким образом, в том случае, если заинтересованные субъекты ограниченно рациональны в своем экономическом поведении, то решающую роль начинает играть механизм управления договорными отношениями, существующими между ними, который в свою очередь зависит от допущений относительно признаков соответствующих издержек. В том случае, если специфичность активов низка, то отношения между экономическими субъектами прерываются без ощутимого ущерба для сторон и возникший между ними правовой спор успешно разрешается государственным судом. Если же специфичность активов оказывается высокой, то зависимость контрагентов от этого обстоятельства повышается, если заинтересованные субъекты предпочтут обращению в суд и прерыванию отношений частный порядок урегулирования конфликта . В этом смысле направленность экономических интересов частных субъектов объективно совпадает с направленностью интересов всей хозяйственной системы, в рамках которой эти субъекты функционируют, что повышает востребованность конкурирующего правового института, используемого для разрешения спора (а таковым, как мы помним, и является третейский суд, который конкурирует с государственным судом). Субъект, заинтересованный в разрешении спора, рассчитывает издержки, связанные с соответствующими судебными (третейскими) процедурами и выбирает те из процедур, которым соответствуют наименьшие затраты как финансовые, так и материальные, временные и т.д. Конечно, при этом учитывается и степень эффективности и исполнимости того юрисдикционного решения, которого добивается заинтересованный в этом решении экономический агент. Эти два фактора оказываются наиболее значимыми при принятии решения о выборе той или иной юрисдикционной процедуры, при помощи которой предприниматель стремится устранить конфликт со своим контрагентом и добиться нужного ему решения. Конечно, в данном случае речь идет о мотивах принятия решения исключительно в связи с соображениями экономического характера. В данном случае не учитываются соображения морального характера, прежде всего связанные с представлениями о справедливости, о нравственном долге и проч., то есть те соображения, которые зачастую оказываются гораздо более значимыми, нежели соображения экономического характера.
Но если вернуться к принятию решения исключительно по соображениям экономического характера (а именно таковые свойственны предпринимательским решениям, принимаемых в условиях коммерческой конкуренции), то главными факторами, оказывающими влияние на принятие решения оказываются факторы, основанные на учете соотношения затрат и достигаемой выгоды. Не случайно, что в странах с развитой рыночной экономикой, то есть с экономикой, в которой столетиями оптимизируются трансакционные издержки на производство и продвижение товара, весьма отчетлива направленность на поиск эффективных юрисдикционных процедур, не связанных с государственно-судебным рассмотрением споров. Западные ученые отмечают, что в развитом рыночном обществе «юридические процедуры изобилуют механизмами, направленными на то, чтобы избегать судебных разбирательств, поощряя частные соглашения, предполагающие обмен законными правами» . Непрерывность отношений между партнерами стимулирует их отказываться от привлечения государства в качестве арбитра при разрешении спора. Особенно это касается споров коммерческого характера. Обращение в суд становится невыгодным для сторон и побуждает их искать иные, альтернативные способы разрешения споров . Эта ситуация в свою очередь базируется на хорошо известном постулате о том, что агенты рыночного обмена устремлены к максимизации своих функций полезности в пределах существующих ограничений; при этом логика экономического поведения каждого из них предопределена различием тем экономических ролей, которые они играют, но это же делает возможным их взаимодействие, устанавливая его природу и динамику . Поиск оптимальных путей разрешения правовых споров также укладывается в логику нормального экономического поведения субъектов рыночного обмена (в данном случае не учитываются моральные аспекты экономически значимого поведения). Минимизация издержек – это составляющая поведения экономических агентов, в том числе и того поведения, посредством которого устраняются коллизии, возникающие с иными субъектами товарообмена. Поскольку с третейскими процедурами связывается меньшая затратность, нежели с процедурами разрешения споров в государственных судах, то зачастую это обстоятельство и оказывается решающим фактором при принятии заинтересованным лицом соответствующего решения о выборе судебной процедуры.
Таким образом, одним из средств достижения такой цели как снижение трансакционных издержек становится удешевление институтов разрешения конфликтов. И эта цель, как показывает юрисдикционная практика последних десятилетий, оказывается достижимой в тех государствах, в которых имеются устойчивые традиции внесудебного урегулирования правовых споров. Большинство западных предпринимателей предпочитают обращаться за разрешением споров в третейские (арбитражные) учреждения, нежели в государственные суды.
Решение законодателем вопроса о выборе направления правового регулирования принимается с учетом множества различных факторов, но все эти факторы определяются совокупностью обстоятельств объективного характера и отражающие в конечном итоге доминирующие тенденции, на которых базируется существование человеческого сообщества. Очевидно, что при формировании подхода к наполнению понятия справедливости, законодатель должен базироваться в том числе и на экономической эффективности принимаемого решения. Экономическая эффективность сама по себе как бы предполагает, что принимаемое решение справедливо. Если, конечно, при этом нет иных деструктивных факторов, разрушающих справедливое представление о принимаемом решении.

История и современность свидетельствуют о том, что либеральные идеи, проецируясь в экономическую и юридическую плоскость, стимулируют возникновение и утверждение доктрин, обосновывающих свободный рынок и необходимость частных юрисдикций. Разные по своему характеру и значению феномены, свободное предпринимательство и частные юрисдикции являются убедительными индикаторами зрелости гражданского общества и его надежного взаимодействия с государством.

Скачать текст статьи "Частная (контрактная) юрисдикция и ее идейные истоки" в формате doc.

Предыдущая страница (5/6)

О.Ю. Скворцов,
доцент кафедры коммерческого права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор юридических наук

(4176 Прочтено. Последнее обновление 2006-11-19)