Рассуждения о малоизвестном творчестве Бунина

bob написал "

Легенды, сбирая по миру,

Ходил отщепенец- батрак.

Себя и жену уморил он,

Но не хотел поглотить его мрак.

Трепещет великое пламя

В его просветлевшей душе

Он станет легендой, он знает,

Как знамя его пронесут по толпе.

Но солнцу отпущено время,

Придет и его смертный час.

Попросят его

«О, ты, легендарный,

Предай нам, что долго скрывал так от нас!»

«Легенда», - он скажет: «Легенда»

И, дух, ускользнет он от нас…

Произведение Бунина, именно произведение, но не текст (слишком низкий жанр, если исходить из точки зрения эмоционального, духовного восприятия), не отрывок (целостность просматривается в связи каждого из 7 предложений, каждого из многих слов, каждой из мыслей) раскрывает новую тогда грань постижения истории. Раньше этот путь был широко применяем, вспомним, русские былины, древнегреческие мифы, песни скальдов… В их строках была зашифрована информация, сохранявшая сердца людей в тесном единстве, в тех строках были герои каждого из народов… Все народы имеют своих героев, большие больших, маленькие не меньших. Герой, личность легендарная, всегда вызывает восхищение. Всегда сказания о легендарных людях овеяны великодержавностью, могучим духом народа, стремлением к подражанию им ныне живущих. Герои каждого из народов неповторимы, а потому неповторимы и народы. Очень важно, чтобы у народа во все времена были герои. Иногда мы понимаем, что герой не обязательно должен покорять сердца с оружием в руках. Иногда это мать, иногда просто человек, который живет, живет несмотря ни на что, потому что когда происходят страшные события, во имя своей души, во имя своих детей, во имя своей родины люди обязаны жить! Встав на этот путь, человек обрекает себя на вечную жизнь, вечную жизнь в сердцах людей, тогда о нем говорят: «О, он был легендой» (легендой джаза, легендой для своих родственников, легендой для страны, легендой для эпохи.) Мне кажется, что Бунин принимает этот выбор, в трудный для Родины час он продолжает творить, вкладывая всю мощь своей души, своего таланта в творчество, он, может быть, надеется изменить людей, повернуть их к свету… Но поздно, у людей появился новый герой, он отныне занимает их умы, всю их жизнь…

Бунин пишет о героях своего сердца: о девушке, о человеческом существе, выполняющем свое предназначение, не ломая жизней, но проживая счастливую, не развязывая войн, но продолжая свой род, не стремясь к жизни после смерти, но получающей ее…

Существовало ли до Бунина в земном мире умение, ничего не называя, сказать и рассказать обо всём? Передо мной изображение этого Бунинского умения, хотя нет, изображение – это всё-таки что-то на плоскости. Оно не обладает глубиной того, что создал Бунин. Такой глубиной обладает только одно – этот мир. Мир, в котором нет деления на живых и мертвых, мир, в котором человек это все и пепел, пепел с курганов. Этот мир не требует описания. Он просто есть, виден с таким трудом, что, кажется, на секунду посмотришь в сторону, нет его. Этот едва уловимый мир равновесия силы и слабости, горечи, страдания и счастья любви, как он прекрасен!

В мире, созданном Буниным, в воспетой им «Легенде», два героя: он и она. Она мертва, он жив, но тоже знает, что умрёт. Знает, что будут другие, надеется, что его время тоже кто-то назовет легендарным. Но ему не тяжело говорить о бесконечной цепи мироздания, звенья в которой меняет умелый мастер, он не борется с самим фактом, он борется с первопричиной, ведь человек действительно умирает, когда о нем перестают говорить, думать и даже мечтать. Горек его день, он вынужден видеть то, чего другие боятся, как же несчастен должен быть человек, если он подмечает: «часто умирают весёлые женщины» или после смерти героини говорит не об её душе, а говорит: «И лежали в земле её пористые кости, её пустой маленький череп ». Неужели это всё? Неужели все мы будем уходить из жизни так? Неужели наша жизнь зависит от того, разглядит нас кто-нибудь, пока мы не ушли?

1949 год. Ещё живы воспоминания Бунина о Франции военного времени. Там, тогда вспоминалось ощущение «пляски смерти», но не просто как мотива в средневековом искусстве, а действительного, словно заново пережитого события или воспоминания. Вот она где была эта «пляска смерти», эти «пористые кости». Снова Бунин невероятно точно подбирает слова! Эффект потрясающий: в мгновение ока я переношусь на поля древних сражений, стою, чувствую как ветер шепчет: «Посмотри вокруг, ты касаешься легендарных времен…» Бесцельно брожу по полю, передо мной как бы встают сцены битвы, здесь пали войны, защищая свой город, этот был сражен в спину. Жуткие крики войны. «Смотри, смотри и запоминай, вот она легенда». Возвращаюсь, как хорошо в нашем мире… Как страшен и легендарен тот. У меня в руке остается наконечник стрелы. И я понимаю, что он легендарен, как и я сам теперь…

Как ужасна и прекрасна бывает легенда! Но ведь бывает и другая: Бунинская легенда, легенда о женщине… Название произведения как многогранник (показывает обрывки разных легенд, легенд чести, легенд эпохи, легенд смерти и легенд жизни), предупреждает нас, заставляет вспоминать, какие легенды мы знаем, что легендарно в наших душах?

Язык Бунина поэтически совершенен, каждое слово, будто вытекает из другого. Все плавно. Движение в "Легенде" напоминает свободное падение. Язык этот нельзя назвать прекраснейшим, потрясающим. Он не дает этого сделать, после прочтения остаются только мыли, а слова, которые их выражали, настолько легки и воздушны, что растворяются в голове. Это произведение Бунина доходит до мозга, минуя зрение, минуя слух, просачиваясь сквозь рамки сознания, Бунин передает свою очень важную информацию нам. Это достигается, как кажется, благодаря связям между словами, которые нельзя определить филологически. Настолько филигранные выражения, что нити, скрепляющие их, рвутся моментально, лишь в своей речи мы попытаемся заменить их другими. Впечатление от текста серьезно зависит от ритма прочтения, от концентрации внимания, словом от нас с вами. «Легенда», существуя помимо нашего сознания как данность в пространстве, обособляется от чего бы то ни было вообще. Как слово, настолько чистое, насколько это можно заметить, воспринимая его так, как вселенную.

Мысли рассказа – это абсолютно все слова: союзы, частицы, наречия глаголы, существительные. Впервые я столкнулся со столь необычной системой сочетаний слов, например: «грустная нежность», «сонмы, легионы умерших» (сонмы обычно бывают богов, а легионы героев, получается, что умершие люди, словно боги и герои бессмертных мифов для нас, ныне живущих. Еще одно доказательств необычности сочетаний слов. Все, что происходило в прошлом, приобретает для нас оттенок легендарного. Пусть даже события не достойны зваться таковыми, но слишком сильна вера людей в лучшее и почему-то всегда людям кажется, что легче жилось до них, и всегда они помнят своих предков, а тот, кто не стремится к этому, неизбежно канет в лету истории, оставив после себя только тире между двумя датами).

И причисляет Бунин себя ко всему роду человеческому, который сгинет с лица Земли, не говорит о своей исключительности, принимает грехи своих братьев и сестер, говорит, что: «И будет день, когда буду и я, сопричисленный к ним, так же страшен своими костями и гробом воображению живых» (какой удивительной скромности человек, как мы радуемся сами, когда приумножаем хоть ненамного долю счастья, отпущенного людям на Земле, кричим об этом на каждом шагу, Бунин же просто говорит, что будет он страшен, как все мы для будущих поколения в тот час, когда уйдем).

Лучше всего, как кажется, мне удалось понять ряды однородных предложений в рассказе. Первый из них – это образ средневекового города, хотя нет, через перечисление основных черт каждого такого города создаётся образ всей средневековой Европы, то есть целой эпохи в развитии мировой цивилизации. Следующий ряд - это: «Она была молода, ела, пила, смеялась, болтала с соседками, работала и пела, была девушкой, невестой, женой, матерью». Нигде ранее не встречался с таким удивительным эффектом от одного ряда однородных членов. Какими же сильными должны быть образы, если лишь немногое их число создаёт полную картину всей человеческой жизни, даже не только одной жизни, а всей цепи бесконечного человеческого бытия.

Последний ряд: «новых войн, новых пап, королей, солдат, купцов, монахов, рыцарей, меж тем как всё лежали и лежали в земле её пористые кости, её пустой маленький череп…» создаёт впечатление близкого присутствия средневековья, почти вживую воспринимается во всей своей полноте дух эпохи рыцарей, менестрелей и подлецов. У некоторых авторов на это уходят дни и месяцы жизни, Бунин же умудряется создать такой всеобъемлющий образ в сознании читателя за 7 предложений. Очень важен в этой фразе контраст: с одной стороны «папы», «рыцари», «короли», а с другой – человеческие останки. Как же ничтожно все эти первые по сравнению с одним только «пустым маленьким черепом» счастливой женщины!

Знаки препинания – это, бесспорно, тема целой исследовательской работы. Скажу лишь, что очень необычно такое обилие тире и многоточий. Многоточий всего два, но на самом деле для писателя такого ранга, каким является Бунин, это очень много. Целых две мысли он отдаёт читателю на самостоятельный анализ, на самостоятельное доведение до конца, на их шлифовку, значит это такие мысли, продолжение которых каждый должен выбрать для себя. Удивительно! Тире не только заменяет глагол, оно добавляет определенную частицу состояния и духа каждой отдельно взятой мысли в предложение, обеспечивая так необходимую Бунину атмосферу «Легенды».

Бунин говорит о человеке. Человеческая жизнь – это ступень. На ступенях только отдыхают, чтобы перешагнуть и идти дальше. Так Бунин говорит о череде жизни. Он задаёт вопрос, что будет дальше, тут же даёт ответ: «Судный час». А потом что? Неужели всё, а может не надо пытаться узнать, надо жить и верить, и помнить. Легенда – это ещё и воспоминание, кроваво-великое воспоминание. Этого не понять тем, кто не знает легенд. Живите легендой, вот второй способ жизни по Бунину.

Вспоминаются многие подвиги, становившиеся легендами: легендами тьмы и света. Героиня стала легендой света, но только потому, что он запомнил её такой. Действительно прекрасные поступки: «Она была молода, ела, пила, смеялась, болтала с соседками,

работала и пела, была девушкой, невестой, женой, матерью». Бунин говорит о ненужности всего остального, он говорит нам о цели жизни, о смелости просто жить, не кончать жизнь самоубийством, а просто жить. Ещё он говорит, что у него это получилось, получилось потому, что мы его пишем, читаем, покупаем, продаём. Он живёт в нас, в нашем мире. То есть, он существует вне нашего мира, но когда мы ищем совета, Бунин один из немногих писателей, к которому всегда обращаемся. Он писал о жизненных ценностях, об органе, о смерти.

Бунин говорит, что она – его «вымысел», «неведомо откуда взявшийся как все мои подобные вымыслы». Мне кажется, он немного лукавит, она – творение не только его мозга, ни даже его души и сердца. Она рождается из атмосферы его духа, его, бога и органа. Она – его ангел. Ангел- хранитель. Но она умерла, и он умрёт, но умрёт его тело, его мозг. Его дух будет вечен, потому что он рождён из Бога и его ангела.

Крохотным произведением Бунин ставит один из главных вопросов: «Неужели это все»? и помогает ответить на него. «Помните уходящих», - доносится до нас из начала прошлого века неутомимое эхо.

"